Профессор Скальный — о том, почему спортсмену надо питаться правильно

Вы уже несколько лет работаете с Марией. Каково ежедневное меню чемпионки, что входит в обязательную программу, а какие продукты запрещены?

Всегда надо соблюдать меру. Никакого особого меню лично я не предлагаю, но дважды в год — с 2005­го, когда я начал с ней работать, — прошу заполнить пищевой дневник: чем она питалась в течение недели. Исходя из этого, даю некие общие рекомендации: сколько белков, жиров, углеводов, каких продуктов желательно есть побольше — естественно, если они ей нравятся.

Вкусовые предпочтения учитываются?

Конечно, это чистая психология — вкусно человеку или нет. Но спортсмен должен питаться разнообразно, в соответствии со своими энергозатратами. Если дефицита ни в чем нет, то зачем его перекармливать?! Когда у кого­то не хватает, к примеру, меди, даю такой совет: один плод авокадо раз в два дня — делайте салат с авокадо, со спаржей. Впрочем, это изыски: точно так же помогает свекла с орехами.

 

То есть жестких ограничений нет?

Нет и быть не может. Зачем человека нервировать? Одно из немногих удовольствий, которые мы себе позволяем, — это еда. Надо питаться качественно и сбалансированно. И, конечно, индивидуально. Для этого и нужны анализы на содержание микроэлементов, витаминов, аминокислот; биохимические тесты, которые позволяют строго индивидуально подобрать питание, а если надо, и лечение... Ведь Шарапова по большому счету не атлет. У нее своя стезя: она креативный теннисист. Во время турниров я просто пишу: «Не экспериментировать с новыми блюдами, даже если это очень вкусно».

Мария Шарапова занялась выпуском конфет под своим именем, рассказав, что очень любит сладости. А насколько ее любовь к сладкому вписывается в рацион спортсменки?

В данном случае это коммерция. Хотя, конечно, Шарапова любит сладкое, как и любой спортсмен.

 

Каковы принципиальные различия в питании до, во время и после соревнований?

Существуют разные препараты, пробиотики — все это обязан знать врач­консультант. Я не говорю человеку: делай то или это, его задача — сконцентрироваться на достижении результата. У него должен быть перечень того, что необходимо принять за три дня до вылета, во время турнира и спустя три дня после его завершения. Есть и общие рекомендации. Их я тоже пишу: «Когда тренируетесь, у вас должны преобладать такие­то продукты, на соревнованиях — больше углеводов и меньше белков». Это азы физиологии, здесь нет ничего необычного.

Все зависит от уровня энергозатрат, нагрузок. Турниры проходят в разных климатических условиях, часовых поясах. Одно дело — играть в Абу­Даби, другое — во Флориде. И в какое время года.

 

Какие специальные добавки вы рекомендуете Марии?

 

Она не ест ничего такого, чего нельзя было бы купить в хорошем магазине спортивного питания. Все, что я ей выписываю, можно найти в аптеках на углу. Меня часто спрашивают, сколько стоит фармпрограмма Шараповой. И я спокойно отвечаю: не больше 500–650 долларов в месяц.

 

С Марией такого не бывало, но вообще нет ли риска, что спортсмена обвинят в употреблении допинга?

 

Прежде чем что­то выписывать, я проверяю, разрешены ли эти добавки к употреблению. Бывает и такое, что сегодня это вполне законно, а уже завтра попадает под строгий запрет. Все надо внимательно отслеживать, чтобы не подвести человека. Если препарат покупает сам спортсмен, то он пойдет в специализированную аптеку — и обязательно приложит к товару чек. Так надо: на территорию Америки запрещено ввозить многие продукты. Пусть это трижды швейцарский препарат, производитель — суперспортивная фирма, но ты никогда не привезешь его в США. Потому что их законодательство этого не допускает. А зачем спортсмену проблемы на границе? Зато когда у него на руках документ, чеки, то и претензий нет.

 

Здесь работать некомфортно

Теннисистка Мартина Навратилова, бегун Карл Льюис — известные на весь мир спортсмены-­вегетарианцы. Таких немного. Возможно ли полностью исключить из рациона мясо?

Я к такой «диете» отношусь скептически. Не буду называть всех спортсменов, которые попали в третью и шестую сотню из первой десятки теннисистов, став вегетарианцами. Говорят, что этим было вызвано ухудшение показателей Серены Уильямс на одном из этапов ее карьеры. Без мяса жить можно, но тогда необходимо подбирать специальную программу питания. Какая разница, как организм получил эти вещества? Вегетарианцам ведь все равно нужно много энергии. Как извлечь ее из травы? Там ее нет. Навратилова может говорить «я вегетерианка», но пить коктейль из спирулины и получать таким образом белок. А если она при этом верит, что отличается от других, да еще ей приплачивают спонсоры, то это уже совсем другая история. К тому же подобрать вегетарианские продукты, чтобы получить все нужное для организма, намного дороже.

Учитывается ли генетика при разработке спортивных диет для профессионалов? И вообще сейчас так много разговоров о вмешательстве в организм на генном уровне.

 

Генетика учитывается, но ее значение переоценивают. Кто­-то придумал, что спортсменов можно подбирать генетически, но это все­таки в большей степени вероятность. Законов физиологии никто не отменял. Тренируйся, развивайся, нормально питайся, не болей, не перегружайся — это просто, но скучно.
Недавно моя молодая подопечная теннисистка съездила на крупный турнир. Вернулась, а спонсор ей говорит: «Почему нет результата?» Конечно, он бизнесмен, привык с вложенных денег получать отдачу. Но подготовка и позитивный настрой — родителей, тренеров, врача — гарантия того, что результат будет. Просто нужно время.
Такова российская специфика: мы вложились — дайте нам сразу доход! Я знаю, что государство выделяет очень большие деньги на спорт высших достижений. Но когда приходит атлет, претендующий на звание чемпиона мира, и я его спрашиваю, что он принимает, где живет, как питается, я этих денег не вижу. У него нет нормального питания, дешевые фармпрепараты, а требования к нему очень большие. Но когда я предложил чиновнику от спорта ввести систему учета всего, что вкладывается в спортсмена, ее даже к рассмотрению не приняли! Люди плодят искусственные преграды на пути к естественному результату. Впрочем, не все хамы и воры. И пролететь можно не потому, что ты слабее или хуже, а потому что не в системе.

То есть вам это с моральной точки зрения…

Если честно, не нравится. Я запачкаюсь — это банальная брезгливость. Я не уеду, потому что это моя родина, какие­ то мотивы все­таки есть, но мне здесь работать некомфортно.

Какая­то положительная динамика есть?

Динамика, конечно, есть, но она недостаточная. Как менеджер я могу по науке организовать структуру, но не занимаюсь продажей товаров. Я не буду принимать участие в непонятных тендерах, в каких­то других делах, которые противны моей психике и совести. Жду, когда это время в России закончится.

Лысые к Скальному не ходят?

А что это за разработанный вами метод определeния состояния здоровья человека по волосам — почему не стандартный забор крови?

Анализ волос удобен тем, что это гигиеничный метод. Например, вы живете в Чили, кладете в конверт волосы, высылаете нам — мы делаем анализ и по электронной почте вам отвечаем. Кровь через границу не пройдет, это раз. Во-­вторых, анализ крови — клинический, с его помощью можно оценить достаточность питания и увидеть грубые нарушения в обмене веществ. Мой метод позволяет узнать больше: контактирует ли человек с тяжелыми металлами, какие группы пищевых продуктов предпочитает, на какой территории, даже в каком городе, живет. А также — мужчина это или женщина, индекс массы тела, приблизительный возраст.
К тому же состав крови очень жестко регулируется гомеостазом — это способность организма поддерживать равновесие, сохранять стабильное состояние. У спортсменов в волосах изменений больше, чем в крови, потому что они люди здоровые. Если в крови упал уровень цинка, то это уже явно больной спортсмен, а если в волосах — это предупреждение о том, что в ответственный момент он может заболеть. Мы разрабатывали нормативы для среднестатистического человека со среднестатистическими энергозатратами, но для атлета нормы нужно увеличить.

Есть ли на Западе методики вроде вашей?

Мне было шесть лет, когда в Чикаго создали аналогичную лабораторию. Я свою открыл в 1988 году — мы разработали систему, которая по техническим параметрам ничем не отличается от тех, что существуют в США, ФРГ, Швейцарии. Мы и приборы одинаковые используем. Но есть разница, которой я горжусь. В других странах врач просто получает анализы. Он сам их не делает — выгоднее обратиться в лабораторию, — но высказывает свои соображения. Я же вижу и анализ, и пациента, при этом сам разрабатываю методику исследования. То есть владею уникальным знанием.

А у вас есть какие­то «быстрые курсы»?

За две недели приема препаратов какую­-то функцию восстановить можно, а другую нет. Например, дефицит калия и натрия восполняется в течение нескольких дней, а нехватка цинка — почти полтора года. Это я и пытаюсь донести до спортсменов простым языком.

Но они, может быть, не понимают…

А для чего существуют врач, тренер? Ко мне иногда обращаются спортсмены, живущие за границей. Они знают о моей методе. У нас же порой случаются анекдотичные ситуации: приходит как­-то мама-­медсестра, приводит парня, нападающего одной из наших звездных команд. Он говорит: «Мать, я тебе мало денег даю? Что ты меня по докторам водишь?» Она ему: «Так ты можешь заболеть! У тебя запредельные нагрузки, сердце болело, обморок был». А он в ответ: «Мать, тебе что, еще денег дать?» Ну что с таким оболтусом можно поделать? Он рано уйдет из спорта.
Сколько спортсмены жрут витаминов и аминокислот?! Слово «жрут» я использую специально. А зачем, если нужен только витамин С? Конечно, все избыточное переработается: включатся законы физики, биологии. Но организм потратит на это дополнительную энергию.

Заложники советской системы

Фармакология не стоит на месте. Как сочетать достижения науки со спортивной диетой так, чтобы не быть обвиненным в употреблении допинга?

Что такое спортивное питание? Белки, жиры, углеводы, витамины, минералы в разных формулах, но в принципе все то же самое — я годами не могу найти ничего нового. Одна фирма запатентовала такое название, другая — другое. Все новое — либо допинг , потому что искусственно повышает возможности организма, либо вредно для здоровья. Бывает, что новинка не работает, просто ее раскрутили. Ко мне знаете сколько сумасшедших любителей спорта приходит?! И говорят: «Я такие корешки собираю — от них прямо прет». Спрашиваю: «Ты их исследовал?» А он: «Нет. Это мой большой секрет». Ну кто же в спорте возьмет какую­-то травку или корешок? Если оно так «прет», это уже допинг . Я сам пробовал фенотропил, из­-за которого наших лыжниц дисквалифицировали. Вот ради эксперимента купил — понять, что там такое. Прямо несет! И без анализов можно понять, что это дает искусственное преимущество. Но взамен действует на твою память, сон. Хорошо, если у тебя один бой, а дальше? Ты нарушил сон, перевозбудился. Все эти средства имеют побочные эффекты.

 

В большой спорт детей отдают с малолетства. К чему должны быть готовы их родители?

Ко мне приходят мальчишки, которые хотят заниматься хоккеем. А у них сплошные дефициты! Так как же они станут спортсменами, если организм просто не способен удерживать питательные вещества? Да никак! Заболеют, травмируются и рано уйдут из спорта.

Но ведь нельзя же к теннисистам и, скажем, футболистам применять одну и ту же систему...

Десять лет назад, когда я говорил об этом, старые профессора мне отвечали: «Вот эти таблетки как давали по две штуки на рыло, так и будем. А что, они плохо выступают? Зачем эти все тонкости?» Менталитет не изменился.

То есть это остатки прежней советской системы?

Да, она осталась. Команда — тренировка — селекция, все через силу, через «не хочу». Что кричат на соревнованиях? «Давай, давай, давай!» А что давать­-то, если у человека гипогликемия, голова трясется. Умереть, что ли, на этом поле?! Спортсмен будущего — тот, кто понимает, что ему нужно. Мне бы хотелось вырастить чемпиона, которой бы сам интересовался своей физиологией. Атлета типа Федерера, который выигрывает почти все. Но это уж как повезет…

Источник: журнал "Эксперт"